Я человек, лишенный человеческого имени.
Я ребенок, не имеющий родителей. Меня
похитила смерть прежде, чем я родился. Из тьмы я перешел во тьму, не увидев света. И все —таки я обращаюсь к тебе со словом «мать», — к
той, которая носила меня в своем чреве, а за
тем бросила на костлявые руки смерти, как
будто, переходя реку, швырнула меня посере
дине потока.
тебя еще прежде своего рождения, которое
оказалось смертью. В тот час, когда железные
когти приблизились к моему телу, то я беззвуч
но закричал: «Мама, спаси меня». Когда они
впились в мое тело, как зубы хищников, я зак
ричал: «Мамочка, не убивай меня, мамочка, по
щади меня», но все было напрасно, и чрево ма
тери стало для меня местом казни.
Мать, за что ты убила меня? Наверно, ты
не знала, как я любил тебя, когда был единым
телом с тобою. Я хотел обвить своими рука
ми твою шею, но они отрублены палачом. Я
хотел прижаться к твоей груди своим серд
цем, но его пронзило железо. Я хотел, чтобы
ты носила меня на своих руках, но ты броси
ла меня в холод вечной ночи. Младенцев
кладут в колыбель, а мое тело, расчлененное
на части, бросили в мусорную яму среди
бинтов, пропитанных кровью, и гниющих
отбросов. Никто не плакал над моим телом,
никто не положил его в гробик. Я нашел
свою могилу в зубах крыс, которые рыскают
на свалке. Мать читает молитвы над своим
спящим ребенком, а кто здесь найдет и при
голубит меня? А я даже боюсь сказать слово
«мать», когда вспоминаю когти, которые раз рывали мое тело, и когда в этот час тело ма
тери стало для меня телом холодной змеи.
Есть два святых слова, это Бог и мать. Бог
не оставил меня Своей милостью, но глаза
мои, не просвещенные крещением, не видят
Его, а другое святое слово — мать — я поте
рял, тебе оказалась ненужной моя любовь.
Ребенок в минуту опасности кричит «ма
ма». Пока жива мать, человек не одинок, он
не оставлен, он знает, что сердце матери не
отвернется от него, хотя бы весь мир восстал
на него, что мать согреет его своей любовью.
Я — сирота при живой матери. Она бросила
меня в ночь вечности, даже не взглянув мне в
лицо. Она без вины осудила меня на казнь,
она без суда предала меня смерти. Но она бо
лее несчастна, чем я. В то время, когда кли
нок убийцы резал мое тело, он умертвил ее
сердце, и она, потеряв свое сердце, не знает
об этом. Ты не только лишила меня земной
жизни, ты лишила меня Церкви. Я нахожусь
у ее ограды, но не в ней. Я вижу свет, лью
щийся из нее, но не могу войти в нее. Поэто
му, мать, ты стала убийцей не только моего
тела, но и моей души. Помни, мать, что в
убийстве невинного повторяется суд над
Христом. Иуда продал Невинную Душу за 30
сребреников. Ты продала меня за право быть
свободной от своего же дитя, и сама запла
тила за мою смерть. Ты поступила как Иуда.
Каиафа осудил невинного. Он сказал, что пусть погибнет один человек, чем народ.
А ты решила, что пусть лучше умрет твой не
винный ребенок, якобы для блага своей
семьи, как будто я не твой ребенок. Христа
распяли на Кресте, и ты приговорила меня к
распятию. Теперь я хотя не вижу Лица Божь
его, но знаю, что Он хочет всем спасения. Ты
не услышала моих слов, когда я кричал от
ужаса в твоем чреве: «Мама, пощади меня», те
перь хотя бы услышь другие слова: «Мать, по
щади себя, пощади свою душу, омой ее слеза
ми покаяния», а если будет у тебя другой ре
бенок, то отдай ему ту любовь, которую
должна была мне, пусть он чувствует тепло
материнских рук, пусть он слышит молитву
над своей колыбелью. Просвети его креще
нием, чтобы он не вошел в тот мир слепым,
как я. Чтобы, если он умрет в младенчестве,
услышал над своим гробом песнопения
Церкви, а в небе ангельское пение, — то, чего
ты лишила меня. И все-таки, в той жизни я не
лишен отблеска света Христова, хотя бы
струящегося издалека, и в лучах этого света я
люблю тебя, моя несчастная мать.
Архимандрит
Рафаил (Карелин)
Свежие комментарии